Времена меняются, меняются и люди, а воспоминания о счастливых моментах детства остаются. И пусть память избирательна и необъективна, но она хранит главное – так она не дает нам забыть о тех важных составляющих детства, которые сделали нас теми, кто мы есть, но которых порой лишены наши собственные дети.
Уважение
Было: Мы уважали старших. Так нас учили. Учили все – родители, бабушки с дедушками, детсадовские воспитатели, учителя, соседи и даже незнакомые люди. Это было настолько естественным, что никто не задумывался даже, чем именно заслужили почтения представители старшего поколения. Мы уступали старшим место в общественном транспорте. Мы спокойно реагировали на замечания посторонних взрослых, а яростные крики доведенных до белого каления учителей воспринимали с истинным смирением. Лишь в подростковом возрасте мы узнавали, что, оказывается, и про учителя можно сказать плохо, – но это было чем угодно, только не равнодушно воспринимаемой нормой.
Стало: Безусловно, мы говорим детям о необходимости уважения к старшим, под которыми подразумеваем себя и любимых родственников из числа ближайших. Вместе с тем мы считаем, что настаивать на уважении ко всем подряд взрослым – неразумно, и важно научить детей разбираться, кто достоин уважения, а кто – нет. Мы обсуждаем при них своих свекровей, пожилых соседок, родителей одноклассников и – с особым упоением – учителей. Наши дети с малых лет знают, что учителя им всем обязаны и почти ни на что не имеют права. Даже плохую оценку поставить без веских на то оснований – и то не могут, в противном случае будут иметь дело с грозной, но справедливой мамой. Конечно же, наши дети небезупречны, но если кто-то рискнет сделать им замечание, да еще и в нашем присутствии – мало ему не покажется.
Свобода
Было: Мы рано становились самостоятельными. С точки зрения наших родителей, мы взрослели естественно: к году отказывались от подгузников, к двум – от коляски, к трем – от хождения с мамой за ручку. В пять лет мы уже вполне могли остаться одни дома на некоторое время, а в семь лет большинство из нас удостаивались права владеть ключами от квартиры. Лет в десять мы уже сами планировали свой досуг: могли, например, организовать с друзьями велопробег на пару десятков километров или охоту с самодельным гарпуном на щуку. Да, зачастую это были рискованные затеи, но мы знали вкус свободы, обладали креативным мышлением и лишь смутно догадывались о том, что такое скука.
Стало: Оставить пятилетнего ребенка одного дома сегодня почти никому не придет в голову, а если и придет, то – вместе с мыслью о возможных проблемах с законом. Лет до двенадцати большинство из нас провожают детей в школу, при этом взваливая на себя не только тяжелые ранцы, но и груз выполнения домашних заданий. Мы все стараемся держать под контролем, а потому наши дети довольно редко гуляют самостоятельно. Если уж велопробег – то всей семьей и при полной экипировке, если рыбалка – то на специально оборудованном пруду. Наши дети часто жалуются, что им скучно, но мы не расстраиваемся, мы знаем: это значит, что их смартфоны требуют подзарядки.
Живой опыт
Было: Мы узнавали жизнь «на ощупь». Мы набивали свои собственные шишки, но приобретали реальный опыт – социальный, эмоциональный, творческий, да и просто житейский. Иногда для того чтобы утвердиться в социальной среде, нам необходимо было пускать в ход кулаки, и подбитый глаз нашего соперника воспринимался взрослыми спокойно – как символ жизненного опыта. Мы и сами получали травмы, телесные и душевные, но чаще всего – как это ни банально звучит – они делали нас сильнее.
Стало: Имея за плечами собственный опыт, «сын ошибок трудных», мы лучше всех знаем, что важно и нужно для наших детей. Мы наслышаны про детские психотравмы, а потому стараемся оградить своих чад от неприятных эмоций, мелких ошибок и крупных неудач. Мы всегда рядом, всегда подскажем, направим, встанем грудью за своих кровиночек. Да, кстати, если наш ребенок получит синяк от одноклассника, мы этого так не оставим – разборки с привлечением родителей и школьной администрации ему гарантированы! Конечно, мы догадываемся, что шишки нашим детям все равно придется набить. Но пусть это будет попозже, когда-нибудь потом… Без нас.
Доверие
Кадр из многосерийного телефильма «Гостья из будущего»
Было: Доверие было основополагающим понятием во взаимоотношениях людей, причем не только близких. Прежде всего – государство доверяло родителям как людям, которые любят своих детей и желают им только добра. Никому и в голову не приходило подозревать их в безответственности, если, например, десятилетний ребенок сам приходил в поликлинику за справкой. И врачи травмпункта не удивлялись, если товарища со сломанной ногой притаскивали на себе несколько мальчишек в заснеженных пальто, – понятно же, что мама с папой на работе. Родители, в свою очередь, доверяли врачам и учителям, и, естественно, нам тоже. Мы же боялись данного нам доверия не оправдать. А еще мы понимали, что на доверии строится дружба. И хотя нас, конечно же, предостерегали от разговоров с незнакомыми, знание о существовании плохих людей не нарушало гармонии в наших детских душах – хороших-то все равно было больше!
Сегодня мы живем в других реалиях, и вынуждены признать, что доверие из мира человеческих отношений уходит. Только вот мы сами почему-то не очень этому сопротивляемся. Мы учим детей думать о людях плохо, когда, не стесняясь, трактуем при них мотивы чьих-либо действий в соответствии с уровнем богатства нашей фантазии. Нередко в наших разговорах проскальзывает мысль о том, что доверчивость тождественна глупости. Мы считаем, что подозрительность и скептицизм помогут нашим детям «выжить», «пробиться», добиться успеха, но не всегда осознаем, что сеем в них тревожность и пожинаем цинизм и равнодушие в качестве защитной реакции.
Бескорыстие
Было: «Мешок яблок» В.Г. Сутеева, «Рассказ о неизвестном герое» С.Я. Маршака, «Маленький принц» А. Экзюпери, книги о пионерах-героях и многие другие произведения о бескорыстии, великодушии и подвиге формировали наш внутренний мир, органично вписываясь в систему ценностей, заложенную в нас семьей и школой. Мы с раннего детства знали, что делать добро «просто так» нелегко, но нужно стараться. Чуть позже мы осознавали, что для нас способность к бескорыстным поступкам и самоуважение неразрывно связаны. Мы хотели стать учителями, врачами или космонавтами просто потому, что искренне желали приносить пользу людям. Мы верили в добро.
Стало: Мы на каждом шагу твердим, что миром владеют деньги. Мы с первых лет жизни настраиваем детей на конкуренцию и очень волнуемся, что в них не разовьется «здоровый эгоизм». Мы делаем все, чтобы наши дети знали цену деньгам: материально поощряем выполнение домашних поручений, хорошие оценки, а иногда – и хорошее поведение. Что же касается бескорыстия, то почему-то нам кажется, что это удел слабых, да и вообще – качество нежизнеспособное.
Когда-то, более двух тысяч лет тому назад, древнеримский историк и философ Гай Саллюстий Крисп сказал: «Корыстолюбие отнимает самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте». Неужели мир настолько изменился, что слова, актуальные на протяжении веков, навсегда утратили силу? Неужели мудрец ошибся? Мы узнаем это спустя пару десятков лет, стоит только подождать.
Современные дети: есть ли у них детство?
Давайте теперь разберем,чем же отличаются современные дети от предыдущих поколений?
Как-то один педагог сказал, что всех нынешних современных детей можно назвать кибермальчики и кибердевочки: голова у всех как компьютер, чересчур неуёмные и гиперактивные.
А кое-кто считает, что у них нет детства.
Ну на самом деле, современные дети в этом вовсе не виноваты и у многих их особенностей есть вполне логичные объяснения. Также как и их родители дети смотрят те же фильмы, слушают ту же музыку и имеют те же проблемы. А дело лишь в том, что на телевидении для них не так уж много чего идёт. Телевидение 1980-90 х было богато на познавательные и другие интересные детские и подростковые передачи, которые были очень информативны, викторины, качественные детские сериалы и фильмы. А если посмотреть нынешнюю программу передач, то много ли времени уделяют современной молодежи?!
И у всех у них одна особенность: зависимость от новой техники. Они не представляют свою жизнь без сумасшедших гаджетов и компьютера. Ну что же, им предстоит жить в том мире, который нам и не снился.
Еще одна беда от которой страдают современные дети – чрезмерные нагрузки в школе: не слишком ли много шесть у роков во втором классе и не слишком ли напоминают современные учебники по тем предметам, которые казались нашим родителям развлекательным (биология, география)научную диссертацию…
А вот объяснение-то все-таки лежит на поверхности: они живут в эпоху информационного бума. Вот это их и делает абсолютно другими. Они более эрудированны и осведомлены об окружающем мире, тогда как дети предыдущих поколений были более фантазийными. Снова-таки, не их вина.
Если рассмотреть начало 1990-х годов, то выросло два поколения детей, родители которых жили в почти экстремальных условиях выживания. И дети не могут этого не видеть. Современные дети более практичны и самостоятельны просто потому что родители посвящают работе намного больше времени, чем общению с ними.
А то что у современных детей нет героев и кумиров, то это объяснимо. Долгие годы мы жили под властью идеалов коммунизма, а потом их отняли, ничего не дав взамен. Пока просто не появились.
Современные же дети не умеют играть. Тут две причины. Во-первых, современные игрушки и игры, к которых предусмотрено все и нечего додумывать. За детей все сделано. Во-вторых, в основном современные дети не имеют той радости, которая была у нескольких поколений: двора. Просто взгляните на современные дворы. Да, кое-где есть площадки, но в основном… .
Кроме того, если раньше дружили домами и квартирами, то сейчас все семьи держатся обособленно, потому-то и нет дворовых игр. Увы, дворовая игра, как культурный феномен к сожалению умерла.
Но значит ли всё это, что у них нет детства? Нет, дети во все времена остаются детьми и ни чего не изменится. Дети растут в любых условиях и всегда вспоминают детство как самую счастливую пору жизни.
Просто у наших современных детей –современное детство.
По теме: методические разработки, презентации и конспекты
" Нет безвольных детей - есть дети, испорченные воспитанием".
Отдел Образования и по делам молодёжи администрации муниципального образования. «Медведевский муниципальный район». Муниципальное...
Проект по взаимодействию с родителями на тему:«Нашим детям есть чем гордиться»Цель: Формирование национального, гражданского самосознания, патриотических чувств и уважения к России, бережного отношени...
Разница между современным ребенком и детьми прошлых поколений. Сравнение развития и воспитания разных поколений....
Если спросить любого прохожего на улице, изменилось ли наше общество по сравнению с советским прошлым, он наверняка скажет: «Да, мы изменились, мы стали другими». Если продолжить допытываться, какими мы стали, то получим разные, порой противоречащие друг другу ответы.
А изменились ли наши дети? Родители замечают, что дети тоже растут не так, как росли они сами. Детство стало другим.
Что представляет собой наше общество сегодня? Какими ценностями руководствуются в своей жизни поколения отцов и детей? На эту тему не слышно дискуссий на общественных площадках. Даже о том, какими мы были раньше, разобраться не можем. С.Г. Кара-Мурза считает, что одна из причин развала Советского Союза – отсутствие рефлексии общества, которое мы общими усилиями выстроили. Не становится ли такое хроническое отсутствие понимания самих себя главной причиной нестабильности нашего государства, которое периодически разваливается, что приводит к тяжелым испытаниям и страданиям как минимум одного поколения?
Давайте начнем с анализа современного детства. Ведь если мы не знаем наших детей, то как сможем прогнозировать свое будущее и будущее страны?
Мы попросили рассказать о современном детстве и проблемах ребенка Ольгу Ивановну МАХОВСКУЮ, кандидата психологических наук, сотрудника Института психологии РАН, автора книг по психологии.
Проблемы детей
«Современное детство, если говорить совсем коротко, стало более одиноким, более невротичным и компьютеризированным, – говорит Ольга Ивановна. – Это три темы, с которыми все время приходится сталкиваться практическому психологу.
В современной семье, как правило, всего один ребенок. Раньше, в эпоху спокойного советского коллективизма, в его воспитании принимали участие большое количество людей – родители, учителя, соседи, родственники, друзья, поэтому ребенок хотел остаться один и не мог сделать это. А современный ребенок, как правило, сидит дома в одиночестве, в безопасном месте, и встречается с другими детьми только в присутствии взрослых, и то на недолгое время. Он просто не успевает вдоволь пообщаться со сверстниками и обменяться с ними информацией. Родители все время заняты, им некогда разговаривать с детьми, которые в результате остаются с реальностью один на один. В результате у детей появилось много новых, небывалых прежде страхов. Например, страх бедности, которого не существовало в советские времена. Это очень сильный страх, про который мало говорят. Из-за него современные дети бывают очень жадными, потому что им тоже хочется по-своему защитить себя от этой беды. Хотя тема материального благополучия активно обсуждается родителями в присутствии детей, взрослые не задумываются, какое впечатление их разговоры производят на детей. А дети заражаются от них и завистью к чужому богатству, и страхом разорения и нищеты.
Еще один страх – это страх терактов. Большинство детей смотрят телевизор вместе со взрослыми и оказываются по факту вторичными жертвами природных и рукотворных катаклизмов. А еще по телевидению постоянно демонстрируют криминальные хроники, где все время кого-то догоняют, бьют и убивают, и новостные ленты, которые пестрят криминальными и траурными событиями. Поэтому ребенок живет в ощущении страха – вообще-то говоря, страха смерти.
С пяти-шестилетнего возраста дети становятся чувствительными к этой теме, причем страх смерти у них выражен гораздо больше, чем у взрослых: ведь у детей еще нет средств, чтобы объяснить его, противостоять ему, и они могут рассчитывать только на чудо. Это усугубляет их невротическое состояние, которое проявляется в повышенной тревожности, неуверенности в себе, возбудимости. Ребенок дает яркие, немотивированные реакции: он или не может усидеть на месте, боится оставаться один, или, наоборот, становится вялым, инертным и равнодушным. Такой ребенок не доставляет больших забот своим родителям, но сразу же становится проблемой для школы, когда приходит в первый класс.
Поэтому говорить с детьми на волнующие их темы – смерти, бедности, неравенства, возможности развода родителей – нужно начинать как можно раньше. Этому посвящена моя книга, которая так и называется: “Как спокойно говорить с ребенком о жизни, чтобы потом он дал вам спокойно жить”.
В нашем обществе сложилась практика скрывать от ребенка правду, замалчивая самые важные человеческие проблемы. У нас нет опыта таких разговоров и, кроме того, в России существует установка, что все самое лучшее в жизни людей происходит в детские годы. Вот мы и не хотим ребенка тревожить, создаем ему райское детство, приговаривая: “Вырастешь, потом хлебнешь лиха”. Хотя, на мой взгляд, детство – вовсе не мажорная прелюдия к минорной симфонии: жизнь человека должна разворачиваться с каждым годом все более интересно, а детство – это прообраз жизни, в котором присутствуют и приключения, и мелкие неприятности, и, конечно же, триумф. Поэтому в своей книге я попыталась придумать, как лучше говорить с детьми на разные важные темы, о которых мы обычно избегаем вести беседы, – добавляет О.И. Маховская.
– Еще одна проблема современного детства заключается в том, что оно стало компьютеризированным. К психологам очень часто обращаются родители с вопросом, что делать, если ребенок все время сидит за компьютером. Конечно, если компьютер – единственный собеседник ребенка, это плохо. К сожалению, родители чаще всего обращаются за помощью к специалистам, когда проблема находится уже в запущенном состоянии. Поэтому я хотела бы предупредить родителей, что до школы у ребенка не должно быть компьютера. Вопрос надо ставить очень жестко. Американская ассоциация педиатров, например, не рекомендует детям до двух лет смотреть телевизор. А у нас родители, чтобы иметь возможность спокойно заниматься своими делами, сажают малышей перед экраном, где они в состоянии куриного гипноза засыпают. Иногда детей перед телевизором кормят, так что формируется условный рефлекс: экран – еда. Отсюда возникает еще одна проблема, связанная с постоянным сидением перед экранами: это ожирение.
Мы хотим быть современными и считаем, что сможем стать такими с помощью новых технологий – компьютеров, гаджетов, телевидения. Конечно, нужно научиться управлять современными технологиями, но ребенок не в состоянии самостоятельно оценить, какое место в его жизни они должны занимать, и задача взрослых – объяснить ему это.
Второй прием, который я рекомендую, чтобы избежать проблем с компьютерами, – совместная игра. Первые два-три года в жизни ребенка нужно проводить вместе с ним, играть вместе с ним. Проблема “дети и компьютер” в основном связана с очень низкой культурой взаимодействия между людьми вообще и с детьми в частности. В отличие от компьютерного, реальное общение требует значительных усилий.
Легкость во взаимодействии с гаджетами постепенно приводит к тому, что ребенку становится трудно делать над собой усилие. Мы уже можем наблюдать, куда это ведет. Реальностью нашего времени стали холостяки, которые в сорок-пятьдесят лет проводят большую часть времени за компьютером, отказавшись от соответствия высокому экономическому стандарту в личной жизни. Они довольствуются тем, что дистанционно зарабатывают небольшие деньги и сидят безвылазно за компьютером у себя дома, где мамы изо дня в день готовят им котлетки. Такие мужчины не испытывают необходимости делать регулярные усилия над собой – даже помыться и побриться им порой бывает в тягость. Этот типаж только кажется анекдотическим: к сожалению, он уже получил распространение во всем мире.
Получается, если шаржировать эту ситуацию, то среди развалов компьютеризированного мира растут маугли – дикие люди, которым очень тяжело, неуютно входить в реальную жизнь. У них очень много страхов, нет уверенности в себе. Да и откуда у них может взяться уверенность? Ведь она – результат самостоятельно достигнутых успехов. Можно фантазировать, какой ты крутой, как замечательно играешь и выигрываешь в компьютерных играх, – но это ничего не значит в реальной жизни, это условные дивиденды.
Причем ни одно исследование в мире, изучавшее влияние экранных технологий на детей, не показало, что компьютер положительно влияет на мышление человека. Да, компьютер усиливает оперативные характеристики памяти и внимания. Но мышление требует субъектности, которая рождается из рефлексии над собственным опытом. А компьютер угрожает рефлексии, отвлекает внимание человека от самого себя. Для развития рефлексии в жизни ребенка уже в дошкольном возрасте должны появиться игры, а не компьютер. Возраст от 3-х до 6 лет – самый человечный, на мой взгляд, возраст в жизни людей, потому что в это время они играют в ролевые игры. Компьютер вытеснил игры, и это огромная потеря для современного детства».
О.И. Маховская поясняет, что значение ролевых игр так велико, потому что в них формируются очень важные для человека функции: эмпатия и воображение.
Эмпатия рождается из опыта взаимодействия со сверстниками. Она предполагает умение сочувствовать, вживаться в роль другого человека. «В компьютерной игре ребенок может ударить, убить кого-то, и никакого эмоционального эффекта в ответ не получит: компьютер не кричит и не корчится от боли, – говорит психолог. – Точно так же, взаимодействуя с компьютером, ребенок не получит опыта, как реагировать, когда его желания игнорируются. Способы взаимодействия с другими людьми рождаются в ролевой игре, причем по мере взросления ребенка игра усложняется, в ней появляются сюжеты, количество ролей увеличивается, и в каждой из них ребенок может попробовать свои силы.
В игре формируется воображение. Дети придумывают то, чего нет – ни в компьютере, ни в чужой голове. И еще один важный момент: воображение усиливается в условиях дефицита. Дефицит игрушек стимулирует воображение ребенка. А что мы видим в современной детской? Она завалена множеством игрушек, которыми ребенок не дорожит. Изобилие вещей – краски, книжки, велосипеды, горки, машинки – но кукол, без которых невозможны ролевые игры, там найдешь не всегда.
Компьютерная картинка тоже не развивает воображение: она, скорее, парализует, блокирует его. Создает очаг перевозбуждения, которое направлено на совершенно определенную тему. И об этом тоже нужно предупредить родителей.
Надо иметь в виду, что все, что происходит с ребенком в подростковом возрасте, – эхо его дошкольных проблем»...
Проблемы современных родителей
«Такой парадокс – я говорю и в шутку, и всерьез, – что родители-психопаты вырастили детей-невротиков, – продолжает О.И. Маховская. – Поколению взрослых, родившихся в советское время, в детстве уделяли так много внимания и любви, что они были энергетически заряжены на всю оставшуюся жизнь. Их вырастили эгоцентриками, которые мыслят примерно так: “Мне хорошо, значит, и всем хорошо”. Поэтому в качестве барометра они выбирают себя, а не другого человека (ребенка, например). И очень часто мамы используют детей в качестве своих психотерапевтов. Когда им не хватает энергии, они по привычке пытаются восполнить ее из своего окружения, а рядом чаще всего оказываются их дети, неуверенные в себе невротики.
Реальность меняется так быстро, что психологи и педиатры порой не успевают за ней. К примеру, сейчас стало много обращений к психологам с жалобами, что дети до четырех лет не разговаривают. Мне кажется, что одна из причин такого позднего говорения и волны аутизма – это эмоциональная депривация детей. Мама у ребенка есть, но психологически она отсутствует. Она ориентирована на построение карьеры, а не на материнство, так что даже вынашивание ребенка происходит в состоянии психологического отказа от него. Недаром дети-аутисты чаще появляются в семьях, где родители имеют высокий образовательный уровень. Готовность стать матерью постоянно откладывается: женщина убеждает себя, что не готова к материнству. Такая психологическая незрелость является результатом чрезмерной “дрессировки” в детстве. Получается, что незрелые, невротичные дети перестройки, не желающие ни взрослеть, ни брать на себя ответственность, рожают детей, которые выживут, только если станут психопатами. Происходит воспроизведение модели поведения через одно поколение. В свое время Иван Тургенев написал статью, ставшую классикой в психологических кругах, которая называлась «Гамлет и Дон-Кихот». По его наблюдениям, в России поколения гамлетов, то есть сильных личностей с высокими идеалами, за которые они готовы заплатить жизнью, сменяются слабыми невротиками – донкихотами, у которых развито воображение, но фантазии далеки от реальности. Это удачное наблюдение. И тот, и другой личностный тип нежизнеспособен, ведь адаптация к миру – это не попытка “выжить любой ценой”, как у психопата, или “выжить хоть как-нибудь”, как у невротика: это попытка жить, все время получая обратную связь.
Беда в том, что у нас ребенок растет без обратной связи. На его яркие проявления никто не обращает внимания; родитель ждет, что ребенок будет реагировать на него; компьютер тоже не дает обратной связи. Так невозможно адаптироваться: ребенок вынужден оставаться в своем воображаемом мире. Сцепления с реальностью не происходит».
Школа должна вдохновлять на обучение, а не дрессировать
«У нас очень слабая рефлексия, – считает психолог. – Это происходит из-за того, что до сих пор мы уделяем огромное внимание развитию интеллекта. Задача, действительно, важная, но в нашей стране она решается с пережимом.
Когда мы запустили в космос спутник, это произвело колоссальное впечатление на весь мир: после кровопролитной войны через одно поколение русские начали освоение космоса! Кроме того, для американцев запуск советского спутника стал ударом по мифу об успешной Америке.
Журнал «Лайф» правильно оценил, что секрет достижений СССР – в советской школе, и в 1958 году прислал в Москву делегацию журналистов. Они решили сравнить среднестатистического шестнадцатилетнего московского подростка с его ровесником-американцем. Журналисты ходили за школьниками по пятам и смотрели, какой сложности задачи они решают, чем занимаются в течение дня. В результате они пришли к ужасному для себя выводу, что советские дети на целых два года опережают американских по интеллектуальному развитию.
Русскому, православному, да и советскому менталитету характерно во всем ставить планку на очень большую высоту и стремиться ее покорить. Наши стандарты столь высоки, что порой не совместимы с человеческими возможностями. Это относится и к сфере образования. Когда в 1950-е годы мы решили вырастить поколение высокоинтеллектуальных и образованных людей, то по всей стране начали собирать одаренных детей в интернаты, где их учили лучшие педагоги, ученые, университетские профессора. Советским школьникам не стало равных на математических олимпиадах! Возглавил это движение академик А.Н. Колмогоров.
Однако ставка на победителей международных олимпиад себя не оправдала. Несмотря на то, что были достигнуты прекрасные результаты, никто из этих ребят не стал выдающимся математиком. Более того, существенная их часть со второго курса университета ушла в никуда и никогда больше не получала высшее образование. Они эмоционально “сгорели”.
Та же самая история происходит с вундеркиндами.
Их проблема состоит в том, что они живут на внешней мотивации. Пока вокруг них собираются болельщики и восхищаются: “Ну, ты крут”, они решают сложные математические задачи, виртуозно играют на скрипке или гениально рисуют. А потом вырастают, и пропадает контраст между их возрастом и способностями. Они “сдуваются”, не знают, чем им заняться, поскольку у них не сформировалось представление о себе – это тоже проблема отсутствия рефлексии.
Современные родители борются за вундеркинизм. Они думают, что чем раньше ребенок стартует, тем больше у него будет шансов в конкурентной борьбе. Но это капкан. Приходится постоянно напоминать родителям, что жизнь – это марафон, и очень важно, чтобы ребенок не сошел с дистанции в самом начале.
Надо так обучать ребенка в начальной школе, чтобы он не потерял познавательный интерес. Есть феномен мальчишек-четвероклассников, про которых говорят: “Он способный, но ленивый”. Чаще всего этот способный ученик вовсе не ленив: он просто потерял мотивацию к учебе.
Сегодня достаточно исследований по так называемому “синдрому второго курса”, когда успешно поступивший, в целом благополучный, многообещающий ребенок уходит из университета. Таких детей становится очень много. В основном это мальчики. Как только родители перестают их опекать, решив, что свои обязанности перед детьми они выполнили, дети начинают задумываться: а зачем им это образование нужно?
Такие поражения в жизненном марафоне вызваны и неправильной позицией родителей, и неправильной установкой системы образования, когда школа не вдохновляет на обучение, а дрессирует», – полагает О.И. Маховская.
Проблема общества
«А.Н. Колмогоров вывел эмпирический закон соотношения личности и интеллекта: чем больше развивается интеллект ребенка, тем больше подавляется личность. Поэтому очень важно соблюдать баланс в развитии человека, не забывать про становление его личности, – говорит психолог.
– Чем отличается интеллект от личностной рефлексии? Интеллект – это то, что мы понимаем про устроение окружающего мира. А то, что мы понимаем про себя – про человеческие отношения, про свое будущее, про общество, любовь и дружбу – это рефлексия. Да, она неисчислима, она бесконечна. Однако рефлексии можно научить даже ребенка с очень низким интеллектом. Бывают дети, которые плохо учатся, но очень хорошо соображают, и это дает им фору в жизни. Ведь успешный человек в России – это троечник с хорошей рефлексией. Он не рвется, как отличник, покорить самую высокую планку, не стремится прикладывать большие усилия, чтобы добиться успехов в учебе, – ведь даже если Бог наделил человека талантом, он должен трудиться, чтобы преуспеть. А троечник все годы списывает, и у него остается много времени, чтобы приспособиться, понаблюдать за поведением других людей, научиться ими манипулировать, их обманывать. Ложь, кстати, как сегодня считают психологи, – это не всегда безнравственный поступок. Ложь – еще и попытка нежесткой интерпретации нашего мира. При капиталистической экономике умение лгать становится полезным качеством личности».
О.И. Маховская считает, что родителям нужно отказаться от ранней специализации детей, стараться, чтобы дети пробовали свои силы в самых разнообразных областях, не стремясь всюду добиваться выдающихся успехов. Важно развивать общие способности. Потому что жизнь меняется, нашим современникам приходится менять свою профессию, для этого они вынуждены снова и снова учиться на протяжении всей своей жизни. В 21-ом веке становится важным не узкий профессионализм, а хорошее общее образование.
«Мы недостаточно осознаем, какой стала российская семья, – отмечает психолог. – Несмотря на то, что в нашей стране с неприязнью говорят о Соединенных Штатах, американские модели успеха и личного счастья прекрасно прижились на российской почве. При этом у нас в свое время был выбор, какую модель семьи предпочесть: европейскую или американскую. Они отличаются. Традиционная европейская культура – детоцентристская, семья в ней имеет смысл только тогда, когда в ее эпицентре – ребенок. Европейская семья строится на мужском авторитете, мужчина обладает властными полномочиями и сам отвечает за свои решения. Американская модель другая: она предполагает паритетность и оспариваемость. Такое партнерство вынуждает родителей каждый раз считаться, кто сколько в семью вложил, сколько времени потратил.
Русская женщина – волюнтаристка, привыкла отвечать за все сама. И поскольку сегодня она конкурентно ориентирована, то интуитивно выбрала очень удобную для себя партнерскую модель.
И что мы имеем, поскольку раньше у нас не было опыта партнерских отношений? Женщина говорит о паритетности, но на самом деле узурпирует семейную свободу. Она становится главной, усиливается в этой модели, а мужчина превращается в подкаблучника. Логика примерно такая: ну, если бы ты много зарабатывал, то был бы в семье главным, но поскольку я зарабатываю больше, то и властные полномочия у меня… Мы видим, что к психологу чаще стали приходить папы. С тем же запросом на эмоциональную близость, с проблемами воспитания детей, как и мамы. Папы чаще стали сидеть дома с детьми. Произошла некая инверсия, когда родители поменялись в семье ролями. Теперь мы видим, как папы во время развода борются за детей, и им удается оставлять их с собой. Такую же картину наблюдаем сегодня и в Америке. Это следствие идеи паритета, поскольку возникает вопрос, а почему, собственно, если родители равны, то дети должны оставаться с мамой? В России, правда, еще сохраняется сильная материнская норма, но женщины уже теряют свои позиции. В католическом европейском варианте женщина защищена и государством, и мужем, потому что муж должен заботиться и о детях, и о ней. И в силу того, что там признают бесспорным факт, что женщина физически слабее мужчины и социально не защищена (на работу скорее предпочтут взять молодого мужчину, чем молодую женщину), – то в семье у нее есть преференции. Вместо того чтобы идти по этому гармоничному пути, мы выбрали довольно-таки дисгармоничный путь паритетности. При этом в публичном пространстве отрицаем реальное положение вещей. Получается, что из-за слабой рефлексии мы свою жизнь не осмысливаем, а кое-как обозначаем», – сетует психолог.
Счастье – это радость, разделенная на двоих
Беседовала Ольга ЖИГАРЬКОВА
«Психологическая газета: Мы и Мир» (№ 9 [ 229 ]20 15 )
Помните, когда вы играли в комнате, а потом вдруг ни с того ни с сего кто-то громко произносил ваше имя, после которого шло сокровенное объявление: «Мультики!»? И вы неслись в большую комнату, чтобы посмотреть «Винни Пуха» или «Ну, погоди!» Как радостно у нас всех тогда бились сердца, не так ли?
Давайте теперь посмотрим на наших малышей. У них есть не только мультики, которые можно посмотреть в любой момент — по телеку, на планшете или смартфоне, но и целые каналы, рассчитанные только и исключительно на них. У них есть приложения, которые учат их считать, различать цвета и запоминать картинки. У них есть все!
У их детства есть концепция, а у этой концепции — название
Конечно, дети об этом ничего не знают, но их родители, с детства привыкшие делиться на группы по самым разным признакам (от любимого музыкального коллектива до предпочитаемого факультета волшебства), уже все решили и записали детей в невидимые клубы.
«Мы придерживаемся принципов естественного родительства», «мы растим Монтессори-ребенка», «мы за анскулинг», «мы кормимся до самоотлучения». У любого родительского решения в наше время есть свое название и своя тусовка. Возможно, вы находитесь в секте родителей-пофигистов.
Они ходят на развивашки
Большинство из нас это делает — мы водим малышей на занятия, на которых их с младенчества учат рисовать, считать, отличать величины и называть цвета.
Источник фото: newsbtc.com
Более того, мы еще и устраиваем развивашки на дому, судорожно разыскивая книги, пособия и видеоуроки о том, как из подручных средств собрать сенсорную коробку, чем покрасить рис и как сделать домашнее тесто для лепки из говна и палок. Суровая реальность жизни современного родителя такова, что все превращается в соревнование, и мы невольно вливаемся в этот поток марафонцев детского развития.
Они растут с родителями
Многие, если не большинство из нас, выросли с бабушками и дедушками — родителям надо было работать, сидеть с нами дома у них фактически не было возможности.
Мы же стараемся сделать все возможное, чтобы хотя бы первые годы жизни дети проводили рядом с нами. Мы включаемся в родительство максимально, уходим в него с головой, а потом оказываемся над пропастью эмоционального выгорания. Но у нас железный аргумент — мы родили их для себя, значит, и справляться будем сами.
У них есть собственное мнение
Они еще совсем маленькие, но мы уже спрашиваем у них, чего бы им хотелось поделать — порисовать или погулять. Какую футболку наденем — оранжевую или синюю? Груша или яблоко? «Репка» или «Теремок»?
Им можно говорить о своих желаниях и выражать эмоции, плакать, истерить и жаловаться — мы всегда рядом и готовы выслушать. А уж потом побиться головой о стену, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, с которыми нас-то как раз справляться не учили.
Их безопасность — наша навязчивая идея
Мы начинаем наклеивать силиконовые нашлепки на углы столов еще на 35-й неделе беременности. Мы вешаем на шкафы специальные замки, мы покупаем стоперы для дверей, мы читаем отзывы, чтобы найти идеальное автокресло.
Боже, для детей, которые учатся ходить, есть специальные противоударные шлемы и наколенники! Кажется, даже движение антипрививочников — это побочный эффект нашей помешанности на безопасности наших детей.
Их психологическая безопасность — наша вторая навязчивая идея
Мы стараемся не делать того, что раньше считалось нормальным. Мы стараемся не орать. Мы считаем, что бить детей нельзя никогда и ни при каких обстоятельствах. Мы рассказываем им о границах и правилах поведения с незнакомцами уже в два-три года. Мы не стесняемся говорить о сексуальном абьюзе и объясняем малышам, как важно защищать себя и что о любых страшных и подозрительных вещах нужно и можно говорить с родителями. Мы хотим, чтобы они нам доверяли. И кажется, в этом уж точно преуспеваем.
Их младенчество полно приключений
Первый поход в бассейн — в полтора месяца, первый полет на самолете — в три месяца, первый спектакль — в шесть месяцев! Первый день рождения — с кэнди-баром и аниматорами!
А мы просто жрали снег на площадке.
